23 июня 2007 10:16

26 октября 2002 года был принят федеральный закон № 127 «О несостоятельности (банкротстве)». Основным новшеством закона стало то, что государство передало часть своих контрольных функций саморегулируемым организациям (СРО) арбитражных управляющих. Корреспондент газеты «Долговой Фактор» взяла эксклюзивное интервью у Александра Георгиевича Комарова, Президента «Московской саморегулируемой организации профессиональных арбитражных управляющих». МСОПАУ – одна из самых крупных саморегулируемых организаций, в которой состоит более 200 арбитражных управляющих, и которая имеет 30 представителей в регионах.

«Создание МСОПАУ – смелый, но очень правильный поступок»

- Расскажите, пожалуйста, как появилась такая профессия, как арбитражный управляющий? И почему было принято решение объединять управляющих в саморегулируемые организации?
- Институт саморегулирования в России возник в конце 2002 года с выходом Федерального закона № 127 «О несостоятельности (банкротстве)». В нем была определена концепция структурирования рынка, на котором работают арбитражные управляющие. Несмотря на сложные условия, которые законодатель определил саморегулируемым организациям арбитражных управляющих, в России достаточно быстро было сформировано более 30 организаций.
Согласно этому закону, был полностью изменен порядок назначения арбитражных управляющих на процедуру банкротства. Раньше арбитражный управляющий регистрировался в арбитражном суде, и суд по своему усмотрению выбирал того или иного арбитражного управляющего. По 127-у закону порядок совсем иной. Законодатель определил, что в каждой саморегулируемой организации должна быть сформирована комиссия по отбору арбитражных управляющих. Эта комиссия на основе заявлений арбитражных, которые изъявляют согласие быть назначенным на той или иной процедуре, формируют тройку арбитражных управляющих, и распределяют управляющих в порядке убывания профессионализма. А суд в данном случае только утверждает их. Если все три арбитражных управляющих соответствуют требованиям 20-й статьи Федерального закона №127, то суд не может повлиять на выбор кандидата. Также в законе прописано, что заместитель и руководитель должника имеют право отвести по одной кандидатуре. Но даже если это происходит, остается третья кандидатура, которую суд вынужден утвердить. Получается, что с помощью этого закона государство вывело арбитражный суд из сферы влияния на назначение арбитражных управляющих.

- Какие полномочия государство делегировало саморегулируемым организациям?
- Во-первых, я об этом уже говорил, арбитражный суд потерял право влиять на назначение арбитражных управляющих. Вторая функция - это контроль над работой арбитражных управляющих. На первых порах нам это тяжело давалось, потому что нужно было найти профессионально подготовленные кадры и сформировать, как требует того закон, дисциплинарную комиссию, которая будет оценивать действия тех или иных арбитражных управляющих. Кроме того, нужно было создать целый ряд нормативных документов, начиная с положения о членстве, и заканчивая формулированием профессиональных и этических правил арбитражного управляющего.
Не стоит думать, что, введя институт банкротства, государство наделила саморегулируемые организации только определенными правами. Вместе с тем оно ввело серьезную обратную связь - сегодня СРО отвечают не только морально, но и материально. В Федеральном законе №127 прописано, что каждый арбитражный управляющий должен застраховать свою деятельность на сумму не менее чем 3 миллиона рублей. Если активы предприятия, по отношению к которому вводится процедура банкротства, составляют более 100 миллионов рублей, проводится дострахование. Законодатель сформулировал дифференцированный подход к страхованию. Если наносится ущерб третьим лицам, и для его возмещения не хватает страховки арбитражного управляющего, то непогашенная часть ущерба обращается на компенсационный фонд. В законе прописано, что арбитражный управляющий должен внести в компенсационный фонд сумму не менее 50 тысяч рублей. Компенсационный фонд формируется в зависимости от количества работников. Если у нас 100 человек, компенсационный фонд должен быть не менее 5 миллионов рублей. Если денег меньше, то СРО ликвидируется. Государство, отдав часть своих полномочий, ввело материальную ответственность для того, чтобы повысить ответственность арбитражных управляющих.
Я рассказал только о самых основных функциях, которые делегировало государство саморегулируемым организациям, но есть и другие, менее значимые.

- Какие изменения произошли на рынке антикризисного управления в России со времени создания МСОПАУ?
- В настоящий момент происходит дальнейшее структурирование рынка. С одной стороны, это увеличивает ответственность арбитражных управляющих и государства. С другой стороны, заставляет арбитражного управляющего работать более профессионально, потому что рынок сузился. Для примера, если в 2000 году в России работало порядка 20 тысяч арбитражных управляющих, то сегодня их около 6 тысяч, существует 39 саморегулируемых организаций арбитражных управляющих. Кто-то не смог найти средства на уплату компенсационного фонда, кто-то просто ушел с рынка. В результате остались наиболее профессиональные арбитражные управляющие. В то же время я далек от мысли, что сегодня арбитражные управляющие – профессионалы высочайшего уровня. Это совсем не так. Есть ряд арбитражных управляющих, которые допускают серьезные ошибки, которые приходится решать нашей комиссии. Мы принимаем различные меры для того, чтобы эти люди почувствовали свою ответственность.

- В каких регионах ведет свою работу МСОПАУ?
- У нас достаточно большая география. Мы работаем на территории, начиная с Калининграда, и заканчивая Якутией. В центральной части России - Тульская, Смоленская, Калужская, Тамбовская, Воронежская, Ростовская область; Бурятия, Башкирия, Татарстан и т.д.
Небольшой исторический экскурс. Когда мы в декабре 2002 года начинали работу в форме саморегулируемой организации (выписку из реестра мы получили 29 января 2003 года), мы были на 100% московской организацией. Но мы, конечно, были сформированы не с чистого листа. Все началось с Московского объединения профессиональных арбитражных управляющих, которое было создано весной 2000 года. Учредителем организации вступил ряд неформальных объединений арбитражных управляющих, с целью поиска новых форм общения. Мы тогда не знали о том, что законодателем будет принято решение об объединении арбитражных управляющих в СРО, но создали нечто похожее – МГОПАУ (Московская государственная организация профессиональных арбитражных управляющих). У нас было порядка 200 членов. Ваш покорный слуга был руководителем этой организации, так что до создания МСОПАУ у нас был некий опыт работы в форме общественной организации. Когда через два года вышел закон «О несостоятельности (банкротстве)», мы отобрали тех арбитражных управляющих, которые по профессиональному уровню были готовы к этой работе. Основным критерием отбора был профессионализм, потому что на этом рынке можно удержаться только в том случае, если на самом высоком уровне выполнять поставленные задачи.
Через некоторое время развернулась дискуссия, начинать ли работу в регионах или нет. Были высказаны разные мнения. С одной стороны, речь шла о том, что в регионах работают непрофессионально, и нам не нужны лишние хлопоты. Другая точка зрения - организационная и финансовая устойчивость организации повысится, если в ее составе будут представители регионов. Мы специально не форсировали события по этому вопросу, но постепенно создали достаточно привлекательную для арбитражных управляющих организацию, в которую люди захотели вступить.
На сегодняшний день мы в два раза увеличили свой состав (со 100 до 200 арбитражных управляющих), в регионах у нас работает порядка 30 представительств. Жизнь показала, что работа в регионах – довольно перспективное направление. Ведь для каждого арбитражного управляющего самое главное – это наличие работы. Есть работа, значит, есть заработки. Москва – это, конечно, особый регион, но тоже замкнутый. В замкнутом регионе, как правило, найти работу для большого количества арбитражных управляющих достаточно сложно. Кроме того, в Москве в ранние годы прошло довольно много процедур, поэтому работы для московских управляющих не хватает. А в регионах есть работа. Во всех 30 регионах, с которыми мы работаем, нормальная загрузка.

- На какие средства существует Московская саморегулируемая организация профессиональных арбитражных управляющих?
- Существует три составляющие доходной части бюджета любой саморегулируемой организации. Это, в первую очередь, членские взносы, целевые взносы, и взносы на аккредитацию организаций.
Крайне важна загрузка арбитражных управляющих, это позволяет вовремя платить членские взносы. Мы подходим к вопросу этих выплат достаточно дифференцировано, потому что у всех бывают периоды временного затишья, а выходить из организации из-за нескольких просроченных выплат я считаю необоснованным. Ведь человек, прежде чем войти в этот бизнес, достаточно много в себя вложил. И не оставить человеку шанса, я считаю негуманным.
Но, к сожалению, есть арбитражные управляющие, которые, имея много работы, забывают о своих основных обязанностях. Они не платят взносы и не сдают вовремя документацию. А мы от каждого арбитражного управляющего требуем определенный набор документов по каждой процедуре, чтобы осуществлять контроль над их деятельностью. Но не всегда получается так, что все сдают все вовремя.
Конечно, 4 года для становления такого института, как саморегулируемая организация, это крайне мало. Потому что за это время дай Бог выстроить систему так, чтобы она функционировала. И только после этого можно все шлифовать, доводить до высокого уровня профессионализма. Конечно, еще требуется время.

- Какими еще проблемами озабочена Ваша организация?
- О проблемах, связанных с загрузкой и контролем, я говорил ранее. Еще одна немаловажная проблема – это то, что не все арбитражные управляющие осознали, в каком времени они работают, насколько изменились требования. Сегодня участники банкротного процесса стали более грамотными, профессионально подготовленными, научились пользоваться своими правами. И при малейшем просчете в работе арбитражного управляющего они пишут жалобы на имя нашей организации, и нам приходится применять меры.
Создание саморегулируемой организации – это не просто формальный акт. Сто человек, состоящих в организации, объединились не просто так. В законе № 127 прописано, что участники банкротного процесса - собственники, мнение которых учитывается.
Еще одна проблема – несовершенство законодательства. Некоторые статьи в законе «О несостоятельности (банкротстве)» не стыкуются с другими законами. И это, конечно, порождает большое количество жалоб, с которыми обращаются в нашу организацию. Приведу один пример. Мы все ждем, когда же будет урегулировано несоответствие между 855 статьей Гражданского Кодекса, которая определяет один порядок уплаты налогов, зарплаты и т.д., и закона «О банкротстве». Формулировки в законах существенно различаются. В одном случае ты нарушаешь Гражданский Кодекс, в другом – попадаешь под наказание за несоблюдение 127-го закона. Такие нестыковки порождают множество ненужных споров и жалоб. Мы знаем, что на сегодняшний момент подготовлен большой пакет поправок, но после второго чтения, как мне кажется, дело не движется.

- А какие поправки в закон Вы бы предложили?
- Наша организация предлагала поправки, связанные с этой нестыковкой. Также мы просили разъяснить такой непонятный момент, как право руководителя должника отвести процедуру при назначении на следующие процедуры. Здесь процесс такой. Сначала вводится наблюдение, во время которого руководитель не отстраняется. Если будет вводиться, допустим, внешнее управление или конкурсное производство, руководитель уже отстраняется. Но у него будет право, как говорится, хлопнуть дверью. В этой ситуации может пострадать человек, который проводил наблюдение, поскольку руководитель должника может отвести кандидатуру арбитражного управляющего. Так быть не должно! Как человек, который довел предприятие до такого состояния, зачастую препятствовал проведению процедуры, может иметь право «погубить» работу арбитражного управляющего!
Мы еще одно предложение вносили. Во время наблюдения, как я уже говорил, руководитель должника не отстраняется и несет ответственность за имущество предприятия. Учитывая то, что в законе существует такая вещь, как дострахование, возникает глупейшая ситуация. Продемонстрирую это на личном примере. На наблюдении ОАО «Москвич» у меня было вознаграждение в размере 20 тысяч рублей, активы предприятия составляли 7 миллиардов рублей. Формула, по которой производится дострахование такова: 20 миллионов плюс 1% от разницы между фактическими активами (т.е. 7 миллиардами) и единицей. Значит, 7 минус 1 – 6, умножаем на 1% - 60 миллионов, плюс 20 – 80 миллионов. Я иду в «РОСНО», они мне предлагают 0,8%. Получается, что я должен из собственного кармана, еще ничего не заработав, выложить на дострахование 640 тысяч рублей. А у меня вознаграждение 20 тысяч рублей. В то время как руководитель не отстранен и несет ответственность за сохранность имущества. Получается казусная ситуация.
Мы вносили предложение по поводу этой поправки. Зачем нужно дострахование, если арбитражный управляющий и так несет ответственность за сохранность имущества. Дострахование нужно производить, когда на арбитражного управляющего уже возложены функции руководителя. А зачем это делать преждевременно? Тем не менее, в законе это есть.
Еще одна проблема. Естественным началом структуризации нашего рынка было бы объединение саморегулируемых организаций в некий союз. Такой союз был создан. Называется он «Союз саморегулируемых организаций России». Так сложилось, что люди, которые руководили Союзом, использовали его как трамплин для того, чтобы иметь большее количество работы. Мы были вынуждены выйти из этой организации, потому что с нас только требовали взносы, но никакой реальной работы в интересах членов Союза не проводилось.
А подобный союз, работающий на других основаниях, должен существовать. Зачем? Приведу один пример. Допустим, мы исключили из своей организации арбитражного управляющего, потому что он плохо проявил себя на той или иной процедуре. Но никто об этих «погрешностях» не знает, и его могут принять в другую саморегулируемую организацию. Должна быть база данных неквалифицированных арбитражных, своего рода «черный список», носящий рекомендательный характер. Потому что сейчас, если человек приходит устраиваться на работу, о нем ничего не известно. Можно, конечно, позвонить его прежнему руководителю, но некоторые скажут правду об этом арбитражном управляющем, а некоторые промолчат.
Кроме того, законодательная практика показывает, что мы должны более активно влиять на формирование функционирующего закона. Для этого нужна организация, специалисты которой могли бы сформулировать поправки к закону. Они должны соответствовать времени, потому что многое на сегодняшний момент устарело, отстало от жизни.
В поправках, которые сейчас рассматриваются в Думе, предусмотрена организация под названием Национальный комитет саморегулируемых организаций. В законе прописано, что если в составе комитета будет состоять более 50% СРО (19 из 38 существующих сегодня), то решение Национального комитета будет обязательным для всех саморегулируемых организаций. Эта поправка еще не прошла, поэтому трибуны для обмена опытом, знаниями, сегодня нет. Раньше более активно проводились семинары, совещания, встречи. Это давало возможность подать свой голос и узнать о проблемах, волнующих других. Семинары, которые проводятся сегодня, неподъемны для арбитражных управляющих по цене. Поэтому сегодня арбитражные оказались в вакууме, варятся в собственном соку.
Некоторое время назад Европейское экономическое сообщество помогало нам в проведении семинаров, организации встреч, написании ряда пособий. И на одном из таких семинаров я спросил у одного из руководителей программы, существует ли в Германии союз арбитражных управляющих. «Конечно», - ответил он. Как оказалось, члены этой организации занимаются только одним вопросом – лоббированием интересов арбитражных управляющих через законодательство. Моя точка зрения – подобная организация в России тоже должна защищать интересы СРО через влияние на законодательство и с помощью общения с властью. Вот тогда от этого союза будет толк.

- Вы ощущаете конкуренцию со стороны других саморегулируемых организаций?
- Конечно, конкуренция есть, и довольно жесткая. Но если рынок цивилизован, конкуренция – не помеха для решения целей, о которых я говорил ранее.

- Перейдем к теме проблемных активов. Как вы считаете, нужно ли создать в России такую открытую площадку по реализации ликвидного и неликвидного имущества, которую можно было бы назвать по примеру «Русской Долговой Корпорации» «Российский рынок проблемных активов»?
- Я считаю, что на сегодняшний день это одна из важнейших задач. Если не решить проблему реализации ликвидного и неликвидного имущества, все неприятности, которые есть в нашем бизнесе, будут продолжаться. Площадка очень нужна. И я рад, что есть такие энтузиасты, как Роберт Абдуллин, который занимается этим вопросом и проблемой возврата долгов.
По собственному опыту знаю, что некоторые арбитражные управляющие используют электронную площадку «Российский рынок долговых обязательств», созданную специалистами ОАО «Русская Долговая Корпорация», для решения вопроса продажи долгов. Мы работаем с долгами, поэтому зачастую сталкиваемся с такой проблемой: вроде бы дебиторская задолженность есть, а продать ее не могут. А эта задолженность, может быть, интересна для того, кто выстраивает интегрированную вертикаль. Наличие площадки облегчает работу арбитражных управляющих и заинтересованных в покупке долгов лиц. Кроме того, «Российский рынок долговых обязательств» - еще один шаг к созданию цивилизованного рынка.

- Какими достижениями Вашей организации Вы гордитесь больше всего?
- Для нас, арбитражных управляющих, достижением является ситуация, когда, проведя процедуру, удалось сохранить бизнес или продать в руки более эффективного собственника. Я считаю это планкой, к которой должен стремиться каждый управляющий.
К сожалению, сегодня у нас печальная статистка. Реабилитирующие процедуры – редкость, они составляют всего 1-2% от общего количества процедур. Реабилитация вводится поздно, потому что руководители до последнего момента пытаются не допустить признания предприятия банкротом. Хотя если на ранней стадии провести мероприятия по реструктуризации, передать в руки более эффективного собственника, можно с меньшими издержками сохранить предприятие. Многие при упоминании о банкротстве впадают в панику: «Все, предприятия не будет», но это совсем не так.
Личный пример. Я работал арбитражным управляющим на предприятии ОАО «Москвич». Мы провели исследования, согласно которым неплатежеспособность была установлена на 1 января 1998 года, а процедуру банкротства ввели только 18 июля 2003 года. За эти пять лет завод набрал множество кредитов, усугубив и без того тяжелое финансовое положение. В результате он просто остановился, и его начали «растаскивать». Я убежден, что если бы процедуру банкротства ввели в 1998 году, произвели реструктуризацию производства, то предприятие сегодня работало. Продукт, который выпускал ОАО «Москвич», не очень востребован на рынке, но за эти 5 лет можно было бы перейти к новому продукту.
Возвращаясь к теме успехов, скажу, что ряд арбитражных управляющих провел процедуры, которые закончились передачей бизнеса более эффективному собственнику. Такой исход дела был как в Москве, так и в регионах. Сейчас у нас нет таких громких дел, как раньше, но дело все-таки двигается.

«Неграмотный менеджмент - одна из самых больших российских бед»

- Перейдем «на личности». Расскажите, как Вы пришли в этот бизнес?
- Я пришел в тогда еще МГОПАУ в 1998 году, мне сразу же понравилась эта работа, потому что она требует высочайшего профессионализма и знаний. Я, несмотря на свой возраст и жизненный опыт, был вынужден получить третье высшее образование. Мне нравится эта работа – я всегда любил управление, почти всю жизнь проработал руководителем. Всегда ведь приятно прийти на развал, и что-то на нем построить, создать.
В 2006 году мы отчитались за проделанную работу, и меня переизбрали (единогласно проголосовали 163 члена организации). На сегодняшний момент моя главная задача как Президента компании – создать организацию, которая будет стабильно и долго работать на этом рынке.

- Какое предприятие было Вашим первым объектом? И насколько успешной была Ваша работа?
- Мой первый объект – в прошлом самая крупная в Европе химчистка «Чайка». Приведу один из самых ярких примеров того, что приходилось предпринимать, чтобы вывести предприятие из состояния банкротства.
Мы провели анализ, и оказалось, что 60% доходов химчистки давала обработка кожи и замши. А этим направлением, по сути, занималась одна работница. Когда я пришел в «Чайку», оплата труда этой работницы была на уровне всех остальных. Мне показалось, что это абсолютно неправильно, и я сделал форму оплаты труда мотивированной – в зависимости от объема. Когда она начала получать приличные по тем временам деньги, коллектив начал ее съедать. Все ведь привыкли к уравниловке.
Говорят мне: «Она поздно на работу приходит». Хорошо, я ее приглашаю, она объясняет: «Мне нужен дневной свет. Ну, приду я в 8 часов, что я буду сидеть, сложа руки? Я столько, сколько надо, всегда сделаю». Разрешил ей приходить позже. Потом говорят: «Вот Вы, Александр Георгиевич, призываете нас экономить, а она после смены 16 моторов гоняет». Пришел, посмотрел – да, действительно. Пригласил главного инженера, говорю: «Давай купим ей индивидуальный компрессор, только чтобы он именно ей по параметрам подходил». В то время компрессор стоил 5 тысяч рублей, для предприятия-банкрота – бешеные деньги, но мы его купили, чтобы работница, на которой держалось предприятие, могла работать столько, сколько надо.
Самая главная задача для арбитражного управляющего – понять, что нужно сделать для того, чтобы предприятие работало. А потом изменять существующий порядок работы.

- В чем секрет работы такого успешного арбитражного управляющего, как Вы?
- Когда спрашивают, в чем секрет успеха, любой арбитражный управляющий ответит, что самое главное – это менеджмент. Проблема в том, что руководители как работали раньше, так и продолжают работать, не замечая, что условия изменились. Еще одна проблема – неграмотность. Некоторые руководители элементарно баланс читать не умеют. Нужно учитывать и другие моменты, связанные с корпоративной практикой. Бывают ситуации, когда в тайне от руководителя начинают покупать акции, а он сидит и ничего не делает, хотя мог бы сформировать доминирующий пакет акций. Я сам сталкивался с ситуацией, когда акционеры буквально разодрали предприятие.
Неграмотный менеджмент - это одна из самых больших российских бед, из-за которого возникает 95% банкротств. Поэтому в первую очередь арбитражный управляющий должен проанализировать доходную часть. Продумать способы ее увеличения. Далее анализируется расходная часть и способы снижения расходов предприятия. Немаловажно исследовать рынок, чтобы понять, где продукт будет востребован. Если на рынке нет места именно для этого товара, можно хоть головой об стенку биться, но ничего из этого не выйдет. Потому что любое производство определяется, в конечном счете, суммой продаж.
Арбитражный управляющий должен владеть большой суммой знаний и во многом разбираться для того, чтобы успешно провести процедуру.

- Вы говорили, что получили три высших образования. Какие конкретно ВУЗы Вы закончили?
- Первое образование – это Бауманский институт, по специальности «автоматические приводы». Я по этой специальности 20 лет в «оборонке» проработал. Второе образование – гуманитарное. Учился на философском факультете в Академии общественных наук при ЦК КПСС. А третий ВУЗ, который я недавно закончил, – Московский авиационный институт, экономический факультет.
Была бы мотивация, я сейчас бы еще юридическое образование получил. Но я уже для себя решил: больше арбитражным управляющим работать не хочу, лучше отдам все силы МСОПАУ. Ведь если работаешь управляющим, организация становится уязвимой. Я это на «Москвиче» прошел, поэтому не хочу повторять своих ошибок. Организация для меня – святое. Если мне люди поверили, я должен сделать так, чтобы не было промахов. И вообще, перерос я уже это. Я уже не играю, а тренирую. Но это, конечно, шутка.

- У Вас такой напряженный график работы, что времени на личную жизнь, наверное, не хватает. И все же, удается ли Вам уделить хоть какое-то время своему хобби?
- У меня было когда-то хобби – вот оно (показывает на глиняную фигурку лошади, стоящую на столе). Раньше я занимался конным спортом, был даже чемпионом СССР по прыжкам через препятствия. Сейчас смотрю соревнования по телевизору.
Два года назад я переехал из Москвы в область. И открыл в себе задатки ландшафтного дизайнера. Кое-что успел сделать на своем участке. Мои друзья были в шоке, не верили: «Ты что, сам это придумал?» Просили сделать что-нибудь подобное на их участках. Но я ведь этим не профессионально занимаюсь, поэтому предложил просто помочь с замыслом.

- Скажите, Александр Георгиевич, у Вас есть профессиональная мечта?
- Не хочется говорить высокопарно, но мечта есть у всех. Конечно, хотелось бы, чтобы наша профессия заняла другое место и по статусу, и по оплате. Ведь сегодня хоть законодатель и прописал, что арбитражные управляющие должны получать не меньше 10 тысяч рублей, но я вам показал на примере, сколько реально денег доходит до управляющего. Принято считать, что указанная сумма - это зарплата, но на самом деле это вознаграждение, с которого платятся налоги, направляются деньги аналитикам и финансистам, которые помогают в процедуре.
Должен измениться статус арбитражного управляющего. Ведь за границей эти люди – топ-менеджеры, входящие в пятерку самых высокооплачиваемых и уважаемых людей. Ведь это люди, которые вывели предприятие из сложного положения. У нас, как вы понимаете, все по-другому. В этом отчасти виноваты сами управляющие, которые плохо себя зарекомендовали на начальном этапе формирования этого бизнеса.
Многие люди наивно полагают, что арбитражным управляющим осталось работать немного – убыточно работающих предприятий с каждым днем все меньше. Моя точка зрения, основанная на мировом опыте, такова: работа для управляющих всегда будет. В 2003 году в США было введено 120 тысяч процедур, в Германии – 60 тысяч, в России – 26 тысяч процедур. Кроме того, в скором времени поднимется тема, которая еще не звучала - банкротство физических лиц. На сегодняшний день уровень невозвратов по кредитам достиг критической отметки. Если планка, при которой кредитные организации живут спокойно – это 5-6% невозврата, то у нас сегодня 24% невозвратов. На мой взгляд, нужно немедленно начинать заниматься этой проблемой.
Если все, о чем я говорил, осуществится, можно будет смело рассказывать младшему поколению, какой работой занимался дедушка. Вы скажите, что она не всегда чистая? Я отвечу: зато очень интересная.

Екатерина Бычкова

None

23 июня 2007 10:16